Двести шестьдесят девятая ночь

Крысолов утонул.

В снегу.



Обещаю, это последняя бессмысленная запись...

---

Двести шестьдесят восьмая ночь

"Нет, нисколько с ума я не сошел,

Вы завтра мне пришлите на корабль этот шелк"(с)



Крысолов не знает страха и душевной боли, черт ему не брат, а хандра - не подруга.

Из обрывков снов я сплету себе новые миражи, лучше прежних.

И пусть мне уготовано в них и сгинуть...

---

Двести шестьдесят седьмая ночь

Развеянные миражи - это очень, очень печально.

И чая надолго не хватило, что, впрочем, вполне естественно и предсказуемо.



Зато есть Метерлинк, а Метерлинк - это явно нечто большее, нежели черносмородиновый чай и небывалые мечты.

...и еще Прокофьев.



Кто такой Крысолов? Да никто, никогда его не было...

---

Можно было бы...

...и совместить эти записи, но мне крайне не хочется делить состояние души (или чем там оснащаются крысоловы) с

этим

---

Двести шестьдесят шестая ночь

Крысолов охотится за миражами...

---

Бр-р-р...

...и надо было мне ни свет нестись по вымерзшим улицам (-15 это все-таки тоже холодно), изображая паровоз.

Воистину, дурная голова...



То ли еще будет, впрочем.

---

Утро...

"А маятник влево,

А маятник вправо,

Он твой часовой,

Неподкупный и правый..."(с)



Как давно я не пил черносмородинового чая, mein Gott! - сам уже не помню.

Сколь мало мне для радости нужно, оказывается.



И никто не уйдет!

@настроение: Жизненное

---

Двести шестьдесят пятая ночь

Найдено на корове.ру.

Заставляет задуматься...

...о всяком

---

Двести шестьдесят четвертая ночь

Во сне блуждаю,

Бегу печали,

Иду, куда ведет река.



Не знаю славы,

Не знаю, прав ли...

Бестрепетно стоят века.



(Извините, экспромт. Многовато их сегодня)



Немногие прожитые годы совершенно разучили меня думать за других.

Какой из меня советчик?

Крысолов сам себе (временами) теперь напоминает рака-отшельника, таскающего за собой тесненькую раковину и в ней прячущегося.



"Политика? Что вы, бог с вами,

Политика - игры для сильных,

Да я и газет не читаю,

На выборы я не ходил!"(с)



Чем закончилось - известно...



Скверно, скорбно.

Но, странное дело, - где-то в глубине, в районе сердца, мне тепло. Надежда, потаенный покой и не уверенность, но вера в завтра.



Крысолов - идеалист...

@музыка: Шуман

---

А вот еще...

...мне любопытно.

Хотелось бы спросить у тех, кто мой @дневник читает -

чем вас он привлек-то?

Из чистейшего праздного интереса спрашиваю, (по принципу Фридриха II) поскольку могу.



Есть люди, с которыми меня связывает прошлое, давние и значимые (для нас) события.

Есть те, кто разделяет мои интересы.

Но любопытна мне некая конкретика, что ли...



А кроме того, я никогда не против общения.

---

М-да...

Поскольку по не совсем ясной причине на рекомендованном мною сайте кантата недоступна (а проверить это вовремя я не удосужился), привожу навскидку несколько адресов, выловленных с помощью поисковика:





http://mp3.alkar.net/browse/1331/8537.html - для клиентов "ОптимаТелеком" и "IPTelecom"



http://www.2it.ru/album4291.html - для клиентов РусКомНет, Роснет или KAPTA.ru



http://download.hottestmp3.com/mp3-...y-andre-previn/ - просто небесплатно.

---

И немного о прочем...

...в училище третий год живет кошка.

Обычнейшее, типа "выцветший (и севший, угу) тигр", но очень умильное созданье.

Подкармливают ее все.

И каждый год эта кошка приносит потомство, рассчитывая, не иначе, заселить училище полностью; впрочем, администрация против.

А я к чему веду -

"Вот это сила музыки, любой из нас подвластен

Очарованью звуков и нежности триолей..." (с)

Так, что ли?

---

Двести шестьдесят третья ночь

Провел маленькое исследование...



На сайте, приведенном мною в прошлой записи, в разделе "Средневековая латынь" есть большая, разнообразная и крайне любопытная подборка поэзии вагантов.

Мною установлено, что по крайней мере пять из представленных стихотворений были (в свое время, семьдесят лет назад) использованы Карлом Орфом в кантате "Carmina Burana", также очень интересном произведении, ознакомиться с которым (если вы, конечно, еще не...) можно здесь:

http://classic.chubrik.ru -> Орф -> Carmina Burana

(Там вообще много хорошего есть)

Для любопытствующих - приведу обнаруженные мной стихи

Итак, это -



Колесо Фортуны (второй номер в кантате)



Слезы катятся из глаз,

арфы плачут струны.

Посвящаю сей рассказ

колесу Фортуны.

Испытал я на себе

суть его вращенья,

преисполнившись к судьбе

чувством отвращенья.

Мнил я: вверх меня несет!

Ах, как я ошибся,

ибо, сверзшися с высот,

вдребезги расшибся

и, взлетев под небеса,

до вершин почета,

с поворотом колеса

плюхнулся в болото.

Вот уже другого ввысь

колесо возносит...

Эй, приятель! Берегись!

Не спасешься! Сбросит!

С нами жизнь - увы и ах! -

поступает грубо.

И повержена во прах

гордая Гекуба.



Когда б я был царем царей (десятый номер)



Когда б я был царем царей,

владыкой суши и морей,

любой владел бы девой,

я всем бы этим пренебрег;

когда проспать бы ночку мог

с английской королевой.



Ах, только тайная любовь

бодрит и будоражит кровь,

когда мы втихомолку

друг с друга не отводим глаз,

а тот, кто любит напоказ,

в любви не знает толку.



Исповедь Архипиита Кельнского (одиннадцатый номер, сокращенный; Estuans interius)



С чувством жгучего стыда

я, чей грех безмерен,

покаяние свое

огласить намерен.

Был я молод, был я глуп,

был я легковерен,

в наслаждениях мирских

часто неумерен.



Человеку нужен дом,

словно камень, прочный,

а меня судьба несла,

что ручей проточный,

влек меня бродяжий дух,

вольный дух порочный,

гнал, как гонит ураган

листик одиночный.



Как без кормчего ладья

в море ошалелом,

я мотался день-деньской

по земным пределам.

Что б сидеть мне взаперти?

Что б заняться делом?

Нет! К трактирщикам бегу

или к виноделам.



Я унылую тоску

ненавидел сроду,

но зато предпочитал

радость и свободу

и Венере был готов

жизнь отдать в угоду,

потому что для меня

девки - слаще меду!



Не хотел я с юных дней

маяться в заботе -

для спасения души,

позабыв о плоти.

Закружившись во хмелю,

как в водовороте,

я вещал, что в небесах

благ не обретете!



О, как злились на меня

жирные прелаты,

те, что постникам сулят

райские палаты.

Только в чем, скажите, в чем

люди виноваты,

если пламенем любви

их сердца объяты?!



Разве можно в кандалы

заковать природу?

Разве можно превратить

юношу в колоду?

Разве кутаются в плащ

в теплую погоду?

Разве может пить школяр

не вино, а воду?!



Ах, когда б я в Кёльне был

не архипиитом,

а Тезеевым сынком -

скромным Ипполитом,

все равно бы я примкнул

к здешним волокитам,

отличаясь от других

волчьим аппетитом.



За картежною игрой

провожу я ночки

и встаю из-за стола,

скажем, без сорочки.

Все продуто до гроша!

Пусто в кошелечке.

Но в душе моей звенят

золотые строчки.



Эти песни мне всего

на земле дороже:

то бросает в жар от них,

то - озноб по коже.

Пусть в харчевне я помру,

но на смертном ложе

над поэтом-школяром

смилуйся, о Боже!



Существуют на земле

всякие поэты:

те залезли, что кроты,

в норы-кабинеты.

Как убийственно скучны

их стихи-обеты,

их молитвы, что огнем

чувства не согреты.



Этим книжникам претят

ярость поединка,

гомон уличной толпы,

гул и гогот рынка;

жизнь для этих мудрецов -

узкая тропинка,

и таится в их стихах

пресная начинка.



Не содержат их стихи

драгоценной соли:

нет в них света и тепла,

радости и боли...

Сидя в кресле, на заду

натирать мозоли?!

О, избавь меня, Господь,

от подобной роли!



Для меня стихи - вино!

Пью единым духом!

Я бездарен, как чурбан,

если в глотке сухо.

Не могу я сочинять

на пустое брюхо.

Но Овидием себе

я кажусь под мухой.



Эх, друзья мои, друзья!

Ведь под этим небом

жив на свете человек

не единым хлебом.

Значит, выпьем, вопреки

лицемерным требам,

в дружбе с песней и вином,

с Бахусом и Фебом...



Надо исповедь сию

завершать, пожалуй.

Милосердие свое

мне, Господь, пожалуй.

Всемогущий, не отринь

просьбы запоздалой!

Снисходительность яви,

добротой побалуй.



Отпусти грехи, отец,

блудному сыночку.

Не спеши его казнить -

дай ему отсрочку.

Но прерви его стихов

длинную цепочку,

ведь иначе он никак

не поставит точку.



Лебединая песня (просто шикарное творение. Двенадцатый номер; также в сокращении)



Когда-то - к сведенью людей -

я первым был средь лебедей

на родине моей.



Терпеть изволь

такую боль:

на раны сыплют соль!



И хоть я лебедь, а не гусь,

как гусь, на вертеле верчусь,

в жаркое превращусь.



Терпеть изволь

такую боль:

на раны сыплют соль!



Ах, я бескрылый инвалид!

Я едким уксусом облит.

Всё ноет, всё болит.



Терпеть изволь

такую боль:

на раны сыплют соль!



Кто крыльев белизной блистал,

как ворон черный, черен стал.

Мой смертный час настал!



Терпеть изволь

такую боль:

на раны сыплют соль!



Ощипан шайкой поваров,

лежу на блюде. Я - готов.

И слышу лязг зубов.



Терпеть изволь

такую боль:

на раны сыплют соль!





И просто чудо, жемчужина коллекции



Кабацкое житье (четырнадцатый номер; In taberna quando sumus; сокращения небольшие)



Хорошо сидеть в трактире.

А во всем остатнем мире -

скука, злоба и нужда.

Нам такая жизнь чужда.

Задают вопрос иные:

"Чем вам нравятся пивные?"

Что ж! О пользе кабаков

расскажу без дураков.



Собрались в трактире гости.

Этот пьет, тот - жарит в кости.

Этот - глянь - продулся в пух,

у того - кошель разбух,

Всё зависит от удачи!

Как же может быть иначе?!

Потому что нет средь нас

лихоимцев и пролаз.



Ах, ни капельки, поверьте,

нам не выпить после смерти,

и звучит наш первый тост:

"Эй! Хватай-ка жизнь за хвост!.."

Тост второй: "На этом свете

все народы - Божьи дети.

Кто живет, тот должен жить,

крепко с братьями дружить.



Бахус учит неизменно:

"Пьяным - море по колено!"

И звучит в кабацком хоре

третий тост: "За тех, кто в море!"

Раздается тост четвертый:

"Постных трезвенников - к черту!"

Раздается пятый клич:

"Честных пьяниц возвеличь!"



Клич шестой: "За тех, кто зелье

предпочел сиденью в келье

и сбежал от упырей

из святых монастырей!"

"Слава добрым пивоварам,

раздающим пиво даром!" -

всею дружною семьей

мы горланим тост седьмой.



Пьет народ мужской и женский,

городской и деревенский,

пьют глупцы и мудрецы,

пьют транжиры и скупцы,

пьют скопцы и пьют гуляки,

миротворцы и вояки,

бедняки и богачи,

пациенты и врачи.



Пьют бродяги, пьют вельможи,

люди всех оттенков кожи,

слуги пьют и господа,

села пьют и города.

Пьет безусый, пьет усатый,

лысый пьет и волосатый,

пьет студент, и пьет декан,

карлик пьет и великан!



Пьет монахиня и шлюха,

пьет столетняя старуха,

пьет столетний старый дед, -

словом, пьет весь белый свет!

Всё пропьем мы без остатка.

Горек хмель, а пьется сладко.

Сладко горькое питье!

Горько постное житье...





Не знаю, пригодится ли это кому-нибудь когда-нибудь.

Но все-таки это небезынтересно.

---

Крысолов рекомендует...

Средневековая литература - безусловно интересный и весьма небесполезный проект.

---

Двести шестьдесят вторая ночь

"...Я карты передерну,

И кто сегодня другом был,

Тот завтра - первый враг..."(с)



Цитата, правда, совсем не в тему, но...нравится мне.

Игра

Любезный мсье .jey. предложил мне поучаствовать в одной из бесчисленных @дненивковых забав:

Если вы находите свой ник в списке, то постите это у себя со своим списком из 10 скольких угодно жертв. Таким образом, всем окружающим даете понять, чьи дневники являются для вас наиболее любимыми и читаемыми, независимо от того, соизволили ли вас добавить в список избранных.

Хм. Поскольку обычно (когда мне выгодно) я придерживаюсь принципа: делу время, а от потехи не убудет (а сейчас, пожалуй, такой момент), но отказывать не люблю, интересующимся советую поступить следующим образом:

Подводите курсор к верхнему левому углу экрана, чуть ниже картинки, кликаете на короткое зеленое слово, ждете загрузки окна, прокручиваете чуть вниз и смотрите на список "Избранных дневников".

Все просто.

---

Двести шестьдесят первая ночь

Возможно, со временем (очень со временем) из меня и получится благообразный седой старец, внимающий божественному откровению в темноте пещеры и гармонии с природой...

...но, похоже, - не скоро.

Впрочем, душа не стареет, а значит, и в будущем мои разлады будут легко лечиться...

Надеюсь.

К тому же, чем я не отшельник - в обычной жизни?

И общаются со мной (электронно) ангелы...

Странные, правда, ангелы. Непонятные. Живые. Настоящие люди.

А впрочем,

"Конечно, она человек. Если бы крылья росли у нее из спины, она была бы чудовищем"(с)



Многословие - грех или нет?

Если пустое - да, разумеется...

Предугадать следующий вопрос несложно, потому-то я и не стану его задавать. Пусть каждый сам решает.



А пока...

Пусть повеселит вас (в меру возможностей)



Солнечный лис

Прошу

Я везде:

На озерном берегу

Прячусь меж сырых камней;

В зеркальца живом кругу

Стерегусь слепых теней;

Меж возлюбленных друзей;

На стене и на земле;

Я невидим для людей,

Хоть меня и видят все.



Я живу:

Я играю в тишине,

Ветер подпевает мне,

А шумливая листва

Путает ему слова,

Я танцую и бегу,

Я мудрец и балагур,

Я волшебник и ландскнехт,

Вот я здесь…а вот и нет.



Я люблю:

Яркий солнечный денек,

Перекрестия дорог,

Ожиданье, суету,

Небывалую мечту,

Отраженный солнца блеск

И речной ленивый плеск,

Танец, юность и любовь,

И все это – вновь и вновь!



Я боюсь:

…Нечего бояться мне

В этой солнечной стране!

Только тучи – иногда —

Мне мешают, это да…

Там, где солнце – там и я,

Вся Вселенная – моя!

Близок песенки финал,

До свиданья!

Убежал…





H.R.

---

Двести пятьдесят девятая ночь

Ухожу отшельничать.

На недельку.

К сему меня вынуждает сырая тоска, серая обыденность и жизненная необходимость.

Не обессудьте.

---

А ведь...

...несмотря ни на что,

жизнь

все-таки

прекрасна.



Доказательства не нужны.

---

Двести пятьдесят восьмая ночь

"Я и сам не пойму, что со мною..." (с)



Благие небеса... так и тянет озвучить какую-нибудь банальную до пошлости мысль.

Но крысоловы не сдаются!

Не озвучу. Не напишу.



А мог бы.

Но.

Когда голова трещит от избытка мыслей (ну, я преувеличиваю...но совсем немного), в сердце свила гнездышко наглая птица тоска, а душа (хотя я все-таки сомневаюсь, что она есть) мечется где-то в районе плечевого пояса...

...ничего, в общем, хорошего нет и быть не может.



Ладно.

Ладно.

Что-нибудь да...

---

Двести пятьдесят седьмая ночь

Какой жуткий сумбур в голове...кажется, еще чуть-чуть...и я сойду с ума.

Неутешительно...



Впрочем, это неважно. Все это совершенно неважно.

Все еще.